Те из нас, кто говорит, что нех*й, мол, бороться за права геев, не надо требовать принятия никаких законов о равноправии, а какие-то там браки или союзы--так нах*й, мол, нужны?--не трогают же нас--так и радуйтесь, клубы не закрывают--и наслаждайтесь туссе под блёстки... так вот, те из нас, кто так говрит, по-моему, просто безмозглые бараны, которые думают, что вся их жизнь пройдёт под лёгкий лаунж, окутанный дымом вог лилас.

Вчера умер близкий мне человек, голландец, состоящий в браке с гражданином Украины. Гражданин Украины, конечно, подавлен смертью своего мужа, и сегодня мы, друзья гражданина Украины и гражданина Нидерландов, собрались вечером в нашем любимом баре вспомнить, с каким же замечательным человеком мы были знакомы последние несколько лет.

Тело замечательного человека, гражданина Нидерландов, лежит тем временем в одном из киевских моргов. Сегодня днём его законный муж, гражданин Украины, проживший с гражданином Нидерландов вместе почти 10 лет и имеющий официальный документ Королевства Нидерланов об их законном союзе, приехал в морг уладить некоторые формальности. А в морге ему сказали: "Мы общаемся только с родственниками".

И никакими королевско-нидерландскими документами не доказать гражданину Украины ни в украинском морге, ни в министерстве юстиции, ни в прачечной, что он-то и есть самый законный родственник. Нет у него, видите ли, влагалища. Не может, видите ли, у него быть мужа. Для нашего государства он--никто.

Хоть мы и сдвинули для нашей компании вместе несколько столов сегодня, но, по сути, почти все в баре знали о грустном событии и как-то участвовали в наших посиделках. Практически все там были натуралы, и всем им было также горько и грустно, как и гей-мужу умершего гея, потому что практически все там знали гражданина Нидерландов--замечательного весёлого человека и, как у нас говорят, любящего мужа. И всем им было невдомёк, почему второй любящий муж не может уладить какие-то административные формальности в связи с кончиной.

Я не уверен, что все эти граждане Украины гетеросексуальной ориентации, скорбившие сегодня вместе с нами, имели такие же взгляды на эту проблему, да и вообще на присутствие геев в обществе, всего несколько лет назад, до того, как они лично познакомились с гражданином Нидерландов и его тогда ещё не узаконенным королевой мужем.

Я помню, как некоторые из них даже шарахались от Генри, когда он подходил к ним в этом самом баре и с пивом в руке заявлял: "между прочим, я--гей". Но нельзя дать в морду или нахамить человеку (которому, к тому же, хорошо за 50), который улыбается до ушей, смотрит на твоё остолбенение и говорит: "Смайл!" А потом покупает тебе пиво. Одна девушка сегодня вспомнила, как привела когда-то в бар каких-то своих двух мачо-менеджеров, которые сели у барной стойки и мачо-обсуждали какие-то свои мачо-дела. Но тут в бар вошла продавщица цветов, а рядом стоял Генри. Он всегда покупал у этой продавщицы розу (просто так), а на этот раз ещё и вручил её одному из мачо. Мачо долго отмачивался: "Зачем мне ЭТО? Зачем мне роза? Мне не нужна роза!"Так и не взял. Но и не убил. Девушка сказала, что мачо вспоминает об этом случае до сих пор.

А ещё с нами сегодня вечером сидели две девушки, которых в пятницу я видел на фотографии, висевшей на стене в фойе кинотеатра. Они были частью фотовыставки "Выход из шкафа"--серии фото о лесбиянках, решивших больше не прятаться. Мало кто в кинотеатре обращал внимание на эту выставку. Мой коллега, которому я показал на висящие фото, сказал, что ему не понравились шкафы: слишком старые.

А ещё с нами за столом сидела абсолютно гетеросексуальная бывшая коллега Генри, которая души в нём не чаяла, как, впрочем, и он в ней. И когда у Саши (мужа Генри) спросили сегодня: "Что Генри дал тебе самого главного?", а Саша задумался, гетеросексуальная коллега пришла на помощь. "Саша, знаешь,--сказала она-- Генри подарил тебе самое главное. Он подарил тебе самого тебя. И теперь ты всегда останешься таким: открытым, не боящимся себя самого". Это были потрясающие слова. И я думаю, Генри подарил каждому, кто был в этом баре, немножко нас самих. И кто-то теперь не опускает глаза, а кто-то даже возьмёт друга за руку, а ещё кто-то не даст в морду, а кто-то очень мачо даже примет в подарок в розу. И может быть, если таких людей с каждым днём будет становиться хоть на один-два больше, когда кто-то из нас умрёт, нашим мужьям всё же позволят оформить бумаги в морге. Если уж все остальные проблемы мы считаем несуществующими. Только для этого нужно что-то делать. Хотя бы дарить розы.

Как правило, объявив всей округе, что он гей, Генри сразу же добавлял: "I am a Virgin." Он умер на Троицу, которая в этом году для украинцев и голландцев выпала на один и тот же день.